Сатанизм vs Религия vs Атеизм

сон перед битвой · 19-11-2006, 01:04

....лишь бы вы были уверены в том, что говорите. ..ребята.. я в шоке..

-F&W-Anikei[Sev] · 19-11-2006, 01:06

Цитата:

Повідомлення від сон перед битвой

....лишь бы вы были уверены в том, что говорите. ..ребята.. я в шоке..

Аргументируйте, сударь.....

Topa · 19-11-2006, 01:09

Цитата:

Повідомлення від -F&W-Anikei[Sev]

Аргументируйте, сударь.....

Ja-Ja.

Onex · 19-11-2006, 03:35

Цитата:

Повідомлення від сон перед битвой

....лишь бы вы были уверены в том, что говорите. ..ребята.. я в шоке..

а зачем весь тот бред что мы написали воспринимать всерьез и ещё и шокироваться по этому поводу???? это всего лишь взгляды, предположения, гипотезы, теории, убеждения и принципы. главное чтобы они не навязывались никому...

Лев · 19-11-2006, 21:11

Я не можу погодитись з тим ,що релігія потрібна тільки слабким людям.Бог через віру дає людям силу побороти проблеми ,які в них зявляються і люди після перемоги над цими проблемами стараються поділитись радістю перемоги (або досвідом поразки)з іншими людьми .Із-за частої розмови про проблеми і труднощі складається враження,що в цих людей сплошні проблеми...Вірити в Бога це признак сили ,тому ,що тільки сильна людина може прийняти правду про себе та про оточуючий світ.Для прикладу сильних людей можна згадати перших християн(яких вбивали за віру).А на рахунок невдах-важко назвати невдахою Іоана Павла 2,багато вдалих бізнесменів є християнами.
На рахунок питання чому людина вірить.Скажу за себе.Я вірю тому,що я бачив і бачу дію Бога в своєму житті,тому що я розумію ,що відбувається зі мною і оточуючим світом,тому що я хочу бути щасливим.

Onex · 20-11-2006, 02:44

Вставлю статейку:

Григорий ПОМЕРАНЦ
ДУХОВНОСТЬ КАК ВОЗВРАЩЕНИЕ В СВОЕ "Я"
(ИЛИ О КУЛЬТУРЕ БЫТИЯ)
Мне кажется, что сейчас все мы ищем, на что опереться после кораблекрушения. То, что раньше было опорой нашей духовной жизни, лежит в обломках. Поэтому три из семи евангельских добродетелей, забытые нами, - вера, любовь, надежда, - тождественны мечте и сегодня, может быть, как никогда ранее, нам жизненно необходимы.
Для меня вера направлена не вовне, а вовнутрь. Мы очень непросты, в нас множество слоев, а самые глубокие едва видны, едва слышны. И в нашей повседневной жизни нужно внимание к этому плохо улавливаемому голосу, надо надеяться его услышать. Тосковать, когда слышишь, не заглушать тоску - и поверить в "чуть-чуть", когда оно коснется нас. Чувство вечного очень хрупко. Вера и есть предпочтение какой-то секунды мгновенного ощущения вечности - потоку впечатлений, которые уводят нас в царство временного, исчезающего, рушащегося. И именно внутри себя мы находим в конце концов то, что потом становится осью всей нашей жизни...
Люди каждый день уходят от своей сути, из глубины на поверхность. Изгнание Адама и Евы - вечное действо, как и все библейское, оно было не однажды, и оно длится по сей день, длится сейчас и всегда. Это не изгнание извне - никто извне никого не изгоняет. Произошло вот что: разбилась целостность. Как за игрушкой, человек потянулся куда-то из самого себя и, может быть, уговаривая себя, что он еще вернется. Но возвращение оказывалось все более и более трудным. Хотя человек все-таки возвращается. Если бы не возвращался, то людской жизни не было бы вообще.
Вся наша культура и духовность - это и есть возврат в свое вечное "я". Природа, красота ее - это зеркало, в котором отражается наша неискаженная суть, мы, изначальные, еще не ушедшие от себя самих. Природа и мы зеркальны по отношению к друг другу, и в этих двух зеркалах вспыхивает свет. Только надо вглядываться в красоту до дна, до первоначального бытия, где нет уже никаких искажений. Вот тогда и будет то, о чем великий русский писатель Федор Достоевский сказал устами своего героя князя Мышкина: "Как это можно - видеть дерево, и не быть счастливым?"
Самое чудесное - это человек, который просто видит вещи, как они есть, и оценивает их так, как они есть. Это вовсе не так просто. Для этого нужна точка покоя в глубине души, с которой мы видим свои страсти такими, какие они есть по сути. Кришнамурти об этом сказал так: "Если бы вы увидели реальность зависти так, как вы видите реальность кобры, вы бы бросились бежать о нее, как от кобры".
Очень просто сказано, но это безумно трудно выполнить. Потому что мы, как правило, находимся или в плену грубых страстей, или в плену отступления: пробиться к точке покоя в себе, в которой лежит вечное, чрезвычайно трудно. Эта точка покоя, когда мы ее чувствуем, вовсе не вдохновляет нас на то, чтобы летать над землей, а просто поступать так, "как Бог велит".
Всегда, во все времена кризиса идеологий люди ищут какую-то другую веру. Одна износилась - возьмем иную. Но вера - это не одежда. Вера возникает из духовного опыта, вырастает из души, а не надевается на душу.
Вчера нам, советским людям, говорили, что религия - это очень плохо, сегодня говорят, что это очень хорошо. Боюсь, что разница между вчера и сегодня не так уж велика, хотя и рад возрождению религии. И в то же время боюсь легковесности этого возрождения. Однажды знакомый мальчик сказал мне, что у него нет религиозной шишки. Такой отдельной шишки ни у кого нет. Но это более или менее живет в каждом. Все дело в том, на какой глубине ты живешь. На глубине, в которой ты совпадаешь с основой своего бытия, - ты совпадаешь с невидимой космической волной, связывающей тебя со всем миром.
Религия есть связь - это очень просто и в то же время трудно. Ничего нет важнее и труднее этой связи, именно она была порвана. Ее надо восстановить, вернуться к сути. А мы, как правило, возвращаемся не к вечной сути, а ко вчерашнему дню.
Кстати, вчерашний день - отнюдь не идиллия. Если бы вера наших отцов не была в глубочайшем кризисе, может быть, не было бы и кризиса сегодняшнего. Возвращаясь к вере прошлого, необходимо понять, что мы возвращаемся к колеблющейся вере, но такими внутренними силами, которые мы не поймем, если будем исходить из того, что теперь все плохо, а тогда все было хорошо. Мы должны вернуться к вечным вопросам, а не к готовым ответам. Это я считаю самым главным.
Вера как духовное состояние человека - это то, к чему мы условно должны стремиться. Духовный человек прекрасен, а прекрасное - по Канту - это то, что дает нам почувствовать гармонию двух наших природ - высокой и низкой. Сегодняшнее искусство, к сожалению, часто тяготеет к низкому в человеке, оно в этом преуспело. Сегодня нет героя, который мог бы быть нам примером высокого духовного порядка.
Сейчас, наверное, мода, господствующее течение состоит в том, чтобы обнажить то, о чем раньше не разрешали говорить. Может быть, это сегодня и имеет смысл. Но тут мы оказываемся между Сциллой и Харибдой. С одной стороны - либо описывать лужу грязи и толкать человека к ложному убеждению, что эта грязь - существенный момент выбора. Либо, с другой стороны, - вернуться полностью к догматической вере, в которой все расписано, все известно и нет места живому человеческому "я". Это те два полюса, между которыми мечется средний человек. И будет метаться, потому что ему не предлагают высокого.
А именно высокое требуется ему, ибо оно глубоко реально. Оно реальнее всего низкого, ибо все высокое опирается на чувство целого и вечного, на понимание, что "все во мне и я во всем". Я не атом, падающий в пустоту, во мне себя познает бесконечность, вся вечность. Моя временность и отдельность - иллюзия. И проблема веры - это проблема пути к тому, чтобы пережить реальность вечности и убедиться с непоколебимостью очевидного опыта. Целостное и вечное более реально, чем временное и бренное. Из вечности вырастает время, а не из времени вечность...
Теперь о другом и тоже важнейшем. Не верю, что земная связь может восстанавливаться через что-либо другое, кроме любви.
Любовь, конечно, бывает разной, но истинная любовь - это не обладание другой душой, а причастие ею и через нее, и вместе с ней всему Космосу. И тогда ничего не надо доказывать, тогда чудо даже не кажется удивительным, а простым, как дыхание. У гениального Данте сказано так: "... Любовь - начало как всякого похвального плода, так и всего, что карать пристало". Но карать надо не любовь, а себялюбие в любви - тупик, из которого нет выхода. Душа перестает быть проточной, замыкается в себе. И если говорить об ориентирах, определяющих, что такое грешная и безгрешная любовь, - то безгрешная любовь растит дух, грешная его замыкает в кругу. Это как бы никуда не ведущие ограничения вокруг самого себя, а не подключение к мировому пространству.
Говорят об извечной коллизии между любовью и долгом. По-моему же, есть один вечный долг - долг перед любовью. Это такой же долг, как долг перед творчеством. Творец живет трудной жизнью, но эта жизнь наполняет его глубочайшим смыслом. То же самое жизнь любви. Сначала ты находишь то единственное, без чего ты не можешь жить, затем начинается работа, долг по отношению к этому единственному, к этой любви. Я думаю, что ничего другого у нас и быть не может.
Говорят, что любовь как единство неба и земли - абсолют, который ныне может быть занесен в Красную книгу исчезнувших чувств. И что тогда туда же заносят и влюбленность - прелюдию, несущую в себе тему любви, о чем так прекрасно писали классики XIX века. Современная литература и кино дают ускорение какого-либо чувства, цель которого и результат - половой акт. Это ошибка.
В классической литературе XIX века акцент был на влюбленности, а когда любящие соединялись, роман обычно кончался. В ХХ веке раскрыли двери спальни. По аналогии с Марксом, у которого под всеми высокими идеалами - классовый интерес, нам продемонстрировали, что под душевными порывами скрывается похоть: все кончается половым актом, а следовательно, и все дело в нем. Но нелепо сводить суть симфонии к последнему удару барабана.
"Любовь вплотную", как это называла Марина Цветаева, - музыка осязания, и она вполне может вырасти из музыки и быть преданной музыкой, например, музыкой Шопена. А словом? При малейшей неосторожности результат - пошлость. Очень мало примеров, когда безупречный вкус, безупречная точность слова спасали от пошлости. Примеры есть у мировых классиков, например, у Александра Пушкина: все дело, оказывается, в хорошем вкусе! Ныне же часто, чтобы сказать о сокровенном, кино, литература, театр грубо срывают покровы. А в итоге что? Не искусство, а китч.
Человек же для человека может быть телом и кровью не меньше, чем просфора и вино. Так бывает, и нерешенная задача искусства и жизни - понять именно это. Сказать, что все вокруг плохо, - мало что сказать. Нужно исследовать любовь в жизненном пространстве страны. Исторически.
Сначала любовь была радостной, полной надежд, затем она стала горькой, ей стало не на что опираться во внешнем мире. Все исчезало, кроме самой души, несмотря ни на что способной любить. Человек пережил кризис веры. Возможно, остался без надежды, но любви у него не отнять. Она с ним осталась навсегда.
В XIX веке был принят постулат Гегеля: "Все действительное разумно". Своей жизнью человек пришел к другой формуле: "Все действительное безумно". И он, не побоявшийся сказать это самому себе, дорос до нового основания веры: "Все безумное, бесчеловечное обречено". И в живой душе у него - живая любовь. И на ней нарастает надежда.

Померанц Г. Духовность как возвращение в свое "Я".
Дайджест "Социум", М., 1991, No 4, с. 68-71.

Onex · 20-11-2006, 03:25

опзволю себе выложить ещё один отрывок из книги(модераторы простите за объём).

Станислав ГРОФ
СВЯЩЕННОЕ И ПРОФАННОЕ
"Мы не понимаем многого - от "Большого взрыва" и до частиц в атомах бактериальной клетки. Перед нами столетия пути через джунгли тайн. "Льюис Томас, биолог

ДУХОВНОСТЬ И РЕЛИГИЯ В СОВРЕМЕННОМ ОБЩЕСТВЕ
Представления о человеческой природе и космосе, характерные для современных технократических обществ, значительно отличаются от мировоззрения древних и доиндустриальных культур. Такое различие вполне предсказуемо, ибо до некоторой степени является естественным результатом исторического прогресса. Веками ученые систематически исследовали различные аспекты материального мира и накопили внушительный объем информации, которая в прошлом была недоступна. Они невероятно расширили, откорректировали и заменили прежние взгляды на природу и вселенную. Однако самое поразительное различие между двумя мировоззрениями вовсе не в объеме и точности информации о материальной реальности, а в фундаментальном несогласии касательно священного, или духовного, измерения бытия.
Все человеческие группы доиндустриальной эры были согласны в том, что материальный мир, который мы воспринимаем и в котором действуем в нашей повседневной жизни, не есть единственная реальность. Их взгляды, хотя и различные в деталях, описывали космос как сложную систему иерархически организованных уровней бытия. В таком понимании реальности, которую Артур Лавджой называл Великой цепью бытия, мир грубой материи был последним звеном. Высшие сферы бытия, включенные космологии доиндустриальных обществ, были населены божествами, демонами, развоплощенными сущностями, духами предков и могущественными животными. В древних и доиндустриальных культурах существовала богатая обрядовая и духовная жизнь, сосредоточенная вокруг возможности достичь непосредственного контакта с этими обычно сокрытыми измерениями реальности и получить из них важную информацию, помощь или даже вмешательство в ход событий материального мира.
Повседневная деятельность обществ, разделяющих это мировоззрение, основывалась на информации, получаемой не только посредством органов чувств, но и посредством контакта с этими невидимыми измерениями. Антропологов с традиционным западным образованием, изучавших туземные культуры, зачастую озадачивала присутствующая в них так называемая "двойная логика". Явно демонстрируя практический разум, владение необычными навыками и способность изобретать множество вещей, необходимых для выживания и поддержания жизни, аборигены сочетали прагматическую деятельность, такую, как охота, рыболовство и постройка жилищ, с удивительными и нередко сложными ритуалами. В этих ритуалах они обращались к разным сущностям и реальностям, по мнению антропологов воображаемым и реально не существующим.
Эти различия в мировоззрениях находят свое ярчайшее выражение в области, касающейся смерти и процесса умирания. Космологии, философии и мифологии, а также духовная и ритуальная жизнь доиндустриальных обществ отчетливо гласит, что смерть не есть абсолютный и бесповоротный конец всего и что жизнь, приняв другую форму, продолжает существовать после физической смерти. Сложные эсхатологические мифологии этих культур в общем согласны в том, что духовный принцип, или душа, остается жить после смерти тела и переживает сложную цепь странствий в сознании по иным реальностям.
Это послесмертное странствие души иногда описывают как путешествие по фантастическим ландшафтам, которые отчасти сходны с земными, а иногда как встречи с различными архетипическими существами или как последовательное прохождение необычных состояний сознания. В некоторых культурах душа достигает в Запредельном временных сфер пребывания, таких, как, например, христианское чистилище или локи тибетского буддизма, в других - вечной обители: небес, ада, рая или солнечной сферы. Многие культуры независимо друг от друга разработали систему верований в метемпсихоз, или перевоплощение, которая включает в себя возврат единицы сознания к другой физической жизни на земле.
Все доиндустриальные общества, по-видимому, сходились во мнении, что смерть является не окончательным прекращением всего, а переходом к другой форме существования. Переживания, связанные со смертью, рассматривались как посещения важных измерений реальности, которые заслуживают того, чтобы их постигали, изучали и составляли их подробные карты. Умирающие люди были знакомы с эсхатологическими картографиями своих культур, будь то шаманские карты похоронных ландшафтов или сложные описания восточных духовных систем, таких, как "Бардо тодол" (тибетская "Книга мертвых").
В данном контексте "Бардо тодол" заслуживает особого внимания. Этот важный текст тибетского буддизма являет собой любопытный контраст с исключительно прагматическим акцентом на производительной жизни и отрицании смерти, который присущ индустриальной цивилизации Запада. Книга описывает время смерти как уникальную возможность духовного высвобождения из циклов смертей и перерождений, а также как период, определяющий наше следующее воплощение в случае, если освобождение не достигнуто. С этой позиции переживания бардо, или промежуточных состояний между жизнями, ложе важнее, чем воплощенное существование. Поэтому считается, что в теперешней жизни нам совершенно необходимо готовиться к этому периоду, систематически занимаясь духовными упражнениями.
Такие описания священных измерений реальности и акцент на духовном прямо противоположны системе убеждений, преобладающих в индустриальном обществе. Наше мировоззрение во многом сформировано материалистической наукой, считающей, что мы живем во вселенной, где реальна только материя. Теоретики различных дисциплин сформулировали представление о реальности, согласно которому история вселенной есть не что иное, как история развивающейся материи. В этом развитии жизнь, сознание и разум представляются более или менее случайными и несущественными вторичными феноменами. Они появились в ничтожной части огромной вселенной после миллиардов лет эволюции пассивной и инертной материи. Разумеется, понимание природы человека и вселенной, основанное на таких предпосылках, в принципе несовместимо ни с одной из форм духовных убеждений. Когда мы соглашаемся с таким представлением реальности, духовность выглядит как иллюзорный, а порой и обманчивый подход к жизни.
Эта кажущаяся несовместимость науки и духовности весьма примечательна. На протяжении истории человечества духовность и религия играли в жизни людей первостепенную роль, до тех пор пока их влияние не было подорвано научной и индустриальной революцией. И наука, и религия - каждая по-своему - суть чрезвычайно важные части человеческой жизни. Наука - наиболее мощное средство получения информации о мире, в котором мы живем, а духовность необходима как источник смысла жизни. Религиозный импульс, несомненно, был одной из самых могучих движущих сил человеческой истории и культуры. Трудно представить себе прогресс человечества, если бы ритуальная и духовная жизнь полностью зиждились на необоснованных фантазиях и заблуждениях. Чтобы оказывать столь сильное воздействие на ход человеческой истории, религия должна отражать основополагающие аспекты человеческой природы, хотя способы этого отражения зачастую были весьма сомнительны и превратны.
Если бы мировоззрение, созданное материалистической наукой, было поистине правильным, полным и точным описанием реальности, то на протяжении всей истории человечества единственной группой, обладавшей полноценным пониманием человеческой психики и бытия, была бы интеллигенция развитых обществ, подписавшаяся под философией материализма. В таком случае все прочие взгляды и мировоззрения, включая великие мистические традиции мира и духовные философские учения Востока, казались бы примитивными, незрелыми и обманчивыми. Это относилось бы и к веданте, и к различным школам йоги, к даосизму, к буддийской ваджраяне, хинаяне и махаяне, к суфизму, к христианскому мистицизму, каббале и многим другим сложным духовным традициям, являющимся продуктом многовековых углубленных исследований психики и сознания человека.
Поскольку идеи, изложенные здесь, в основе своей согласуются с различными школами восточной философии, они, естественно попадают в ту же категорию. Их можно было бы игнорировать, считать нерациональными, необоснованными и ненаучными, заведомо отметая очевидные факты, на которых они основываются. Поэтому важно прояснить взаимоотношения религии и науки и определить, действительно ли эти два важных аспекта человеческой жизни несовместимы. И если мы увидим, что есть способ объединить эти идеи, то надо будет определить и условия их объединения.
Убеждение, что религия и наука должны быть друг с другом несовместимы, отражает коренное непонимание природы их обеих. Правильно понимаемые истинная религия и истинная наука являют собой два важных подхода к бытию, которые дополняют друг друга и никоим образом не находятся в противоречии. Как тонко подметил Кен Уилбер, между истинной религией и подлинной наукой не может быть противоречий. Если же таковые наличествуют, то мы, скорее всего, имеем дело с "поддельной религией" и (или) с "поддельной наукой".
Многие заблуждения в этой области основаны на ложном понимании природы и функции науки, которое ведет к некорректному использованию научного мышления. Дополнительный источник ненужных проблем создает неправильное понимание природы и функции религии. Вот почему нам очень важно научиться отличать подлинную науку от наукообразия, а духовность - от организованной религии.
.
.

Without complexes · 21-11-2006, 03:25

Вообще-то, классная она вещь - религия. Каждый находит в ней то, что ему ближе и нужнее, подчастую закрывая глаза (и, что ещё ужаснее - не замечая) основных её посылов, касающихся менее популярных, но в значительно большей степени значимых, сфер нашего бытия.

Какой-то великий сказал: "Люди могут сколько угодно говорить о религии, воевать за религию, распространять религию, но никогда - жить по ней".

По-моему, слова с очень весомой претензией на истинность...

В моей голове никогда не может уместиться то, когда в одном месте православный священнослужитель говорит о христианском милосердии, пацифизме и человеколюбии, а в другом - такой же пузатый поп освящает танки и боевые машины, которым предстоит миссия сокращать численность рода человечесского.

Также сложно понять, когда в одном месте наши мудрые духовные наставники рассказывают нам притчи о "Золотом тельце", подкрепляя изложенное фразами типа "Да не создай себе кумира", "Бог один" - а в другом такие же пастыри раздувают мифы о чудотворности той или иной рукотворной иконы (мол, приклонишься - да исцелишься), а также приписывают каждому "святому" иль "великомученнику" покровительство над той или иной сферой человечесской деятельности. Ну чем не возрождение старых добрых традиций тотемизма и политеизма (многобожия)?..

Честно говоря, мне представляеться, что религия в целях воспитания может использоваться и давать позитивные плоды лишь среди той публики, которая не получила базового воспитания дома, у своих родителей.

В остальном же - я в этом глубоко убеждён, религия может рассматриваться лишь как интересный философский мировоззренческий свод тезисов, но уж точно - не как пособие к воспитанию в себе того, что, по мнению "религии", должно собою являть духовно чистое и совершенное ество.

Человек верующий, но человек без совести - есть сущность, живущая во имя своей религии, но не во имя себя и Бога. Совестливый же человек, сознание которого не подчинено теократическим догмам, есть тем самодостаточным образцом для подражания, к которому должен стремиться каждый человек, истинно желающий жить в обществе толерантно настроенных людей, в котором нет места нетерпимости и вороватым помыслам...

За каждым же поступком наших современных религиозных наставников стоит в первую очередь интерес, а не принцип...

Z-people · 21-11-2006, 21:00

Цитата: